Доктор вернулся в человеческий облик, а потом вернулся в кабинет.

Видели бы вы его! Кубик сахара того стоит.

– Здорово мы его, правда? – спросил я у Светы, когда вышел на улицу.

Она промолчала.

– Можешь говорить. Плохой человек ушёл. Тебе больше никто не навредит! – улыбался я, оставшись с ней наедине. – Что молчишь? Да не слушай ты их. У них ничего нет. А у меня есть ты, Моя опухоль, – я обнял фонарный столб. – Знаешь, я подумал. Я вспомнил наш с тобой разговор. Если умру я – умрешь и ты, верно? Но до тех пор мы можем жить вместе, – я потрогал лоб (еще горячий. Она любит меня). – А потом… мы можем умереть вместе. Я решил. Не буду я тебя лечить. Умрем вдвоем! Как в каком-нибудь романтическом романе. Эй! Ну все. Правда, уже не смешно. Света, ну ты чего?

В тот день впервые за месяц пошел дождь.

Как же удивились врачи, когда узнали, что рак прошёл.

И как же холодно было мне, когда прошла Света.

Все случилось, как обычно случается в таких ситуациях. Классический разрыв Человеческих отношений. Она перестала звонить и отвечать на звонки.

Так я и вылечился от Светы. Так я не сдержал свое единственное обещание.

И отжимания не помогли.

Как оказалось, бывают потери, которые нельзя оттолкнуть отжиманиями.

Есть потери, которые невозможно просто переотжимать.

Собственно, на проверку в отжиманиях и вовсе не оказалось никакого тайного смысла.

Отжимания – просто сгибание-разгибание рук.

Они есть у каждого.

А Света была только у меня.

***

– Вот дура. И кого же мне теперь хоронить?